Основной рубеж - Страница 35

Меня и еще нескольких парней вывезли в один из учебных центров на Зихнисе, где мы прошли начальную подготовку. Нас было примерно сто человек, и из них отобрали около тридцати.

В числе этих трех десятков оказался и я. Нас поселили отдельно и подвергли тщательному медицинскому осмотру. Меня, помню, это удивляло, потому что на вербовочном пункте я уже проходил строгую медицинскую комиссию. И еще я ждал, когда нам дадут наши контракты. Я опасался, что меня могут надуть и не дать обещанных трех тысяч. Но вскоре мне вручили документы, где был указан мой банк и номер расчетного счета, на котором лежало жалованье за два месяца учебы — шесть тысяч кредитов. Контракта не было, но я успокоился и уже окончательно поверил своим нанимателям.

Эмиль закашлялся и, взяв со столика стакан с лимонадом, сделал глоток.

— Из тридцати уже отобранных кандидатов выделили еще восемь человек. Мне повезло и в этот раз. Я снова оказался среди избранных. Тогда я даже не понимал, что стою на пороге чего-то страшного… В конце концов мне показали мой контракт. Там было написано, что я поступаю в распоряжение специального отдела АПР. Мне полагалось десять тысяч в месяц во время службы и половинный оклад по выходе на пенсию. Плюс триста тысяч на обустройство гражданской жизни. В случае смерти эти триста тысяч передавались указанным мною лицам. Чего еще желать парню, которому только исполнилось двадцать лет? И я подписал этот контракт.

Потом выяснилось, что его подписали все восемь «счастливчиков» — мышеловка, в середине которой был сыр, захлопнулась. Нас перевезли в какой-то медицинский и исследовательский центр, напичканный сложнейшей аппаратурой…

— АПР может себе это позволить, — заметил капитан Эббот. Он видел, что воспоминания разволновали Эмиля, и специально прервал его повествование.

— Да, денег у них хватает. Так вот, поначалу мы занимались общефизической подготовкой. Нам все время внушали, что нужно качать мышцы. Естественно, в нашем рационе появилось большое количество разноцветных капсул с витаминами, стимуляторами и стероидами. Мы росли как на дрожжах. Потом к обычным тренировкам стали добавлять облучение «психокинетиком». Я до сих пор не знаю, что это было за излучение, но после сеансов появлялся такой прилив сил, что хотелось свернуть горы.

Увлекшись, Эмиль начал жестикулировать, но боль в мышцах дала о себе знать, и черты его лица исказились. Он снова закашлялся и пригубил лимонада.

— Когда я рассказываю, — пояснил он, — то забываю, что давно уже не двадцатилетний парень, а старая развалина. Ну ладно, я продолжу…

Чем дольше мы оставались в этом центре, тем больше времени с нами проводили специальные наставники. Моего, например, звали Роджер. Эти наставники вникали во все наши дела. Корчили из себя наших лучших друзей, к которым можно обратиться с любой проблемой. У них еще был такой трюк — они внушали нам, что просто умирают от зависти. Дескать, им по медицинским соображениям уже никогда не удастся стать супервоинами. Мы, конечно, спрашивали, что такое супервоины, но они отнекивались — секретная информация и до поры до времени ее знать не положено.

В полной изоляции мы провели около года. Точно я сказать не могу. Дни были похожи один на другой, и все мысли были только об одном — сколько граммов мышечной массы удалось нарастить за день. Тогда мы были на этом просто зациклены. Нам было наплевать на какие-то там эстетические ограничения. Чем больше — тем лучше. Вскоре наставники стали корректировать свои установки. Теперь они твердили, что человеческие возможности, несмотря на эффективность разных таблеток, ограничены.

На одной из лекций нам объяснили, что сколько ни стимулируй человеческие органы, они в конце концов могут дать сбой. Вся наша команда была огорчена этим сообщением, но нас приободрили и сказали, что если мы будем стараться, то, возможно, нам сумеют помочь другими средствами.

Я помню, что после этой лекции ко мне подошел наставник и мы с ним побеседовали. Он сказал, что даже если мне не удастся подготовиться к биомодификациям, я смогу работать где-нибудь в тиши кабинета: «Пойми, Эмиль, не всякий может стать супервойном, а составлять бумажки тоже кто-то должен…»

Эмиль прервал рассказ и хитро посмотрел на своих гостей:

— У вас в НСБ небось тоже умеют создавать атмосферу?..

— Видимо, да, сэр, — кивнул капитан Эббот. — Спецслужбы не думают о конкретных людях. Они заботятся сразу обо всем человечестве…

— И вы лично тоже?

— А чем я лучше других?

— Вы не кривляетесь, мистер…

— Эббот… — подсказал капитан.

— Мистер Эббот… И это мне нравится. Ну так я продолжу… В общем, я был в панике. В таком же состоянии пребывали и мои товарищи по несчастью. Вечером ко мне в комнату снова пришел Роджер и сказал, что я ему как сын и он приложит все силы, если нужно, даже пойдет на должностное преступление, но устроит для меня биомодификацию.

От избытка чувств я тогда едва не расплакался и поклялся Роджеру в верности до гроба. С того дня вся наша группа взялась за тренировки с утроенной силой. Опасаясь, чтобы с нами ничего не случилось, начальство распорядилось проводить беглый медицинский осмотр каждые четыре часа.

А после тренировок на непродолжительных теоретических занятиях мы постигали гениальность доктора Штайнера, который некогда вывел специальную свинью. Размер и параметры ее внутренних органов были схожи с человеческими. Эта знаменитая порода свиней получила название «свинья Штайнера», обессмертив имя своего создателя.